СЕРГЕЙ НЕДЗЕЛЬСКИЙ | «Музыканты — народ тщеславный!»
— Сергей, вы преподаете барабаны. Как сейчас обстоят дела в этом мире? Сильно ли на педагогической деятельности сказалась пандемия?
—В прошлом году все поменялось в лучшую сторону! Поскольку люди засели дома, мы перешли в онлайн даже с теми, кто лично приезжал ко мне. Эффективность повысилась, потому что человек, проведя час перед компьютером, выключает монитор и продолжает заниматься. Все пройденное на уроке остается в голове и не забывается по дороге домой. Плюс у всех появилось больше времени на отработку. Как бы ни хотелось побыстрее научиться играть именно на самих барабанах, без занятий на пэде далеко не уедешь. Спустя три-четыре месяца онлайн-формата я увидел очень большой прогресс.
— Если новичок сразу начинает с онлайна, может ли преподаватель что-то упустить? Все-таки, возможно, при «живом» контакте выше вероятность заметить ошибки?
— Если у человека возникают трудности, это говорит о том, что он не понимает, за чем нужно следить. Поэтому тем, у кого есть проблемы с постановкой, лучше разок-другой приехать. Или раз в несколько занятий приезжать. Но потом уже происходит привыкание, надобность отпадает.
— У вас есть собственный сайт. Насколько это нужная вещь для педагога? Много учеников оттуда приходит?
— Я практически не ориентируюсь ни на рекламу, ни на сайт. Соцсети веду просто потому, что мне нравится, а сайт выполняет роль визитки. Если человеку что-то нужно узнать, я даю ему ссылку, там легко найти всю информацию. А насчет продвижения — у меня и так уже практически нет свободных мест. Но чаще всего люди приходят по личным рекомендациям или после того, как увидят мои записи в соцсетях.
— Как вы считаете, насколько музыканту может помочь академическое образование? Именно по системе школа-колледж-ВУЗ
— Поскольку я все это прошел (училище, потом еще одно училище, затем — академия Гнесиных), могу сказать, что тут есть и плюсы, и минусы. Систематизированное обучение помогает человеку лучше погрузиться в музыку, не отвлекаясь на другую работу. Благодаря этому можно хорошо развить слух, изучить сольфеджио, из которого проистекает знание теории музыки и гармонии. Все это помогает быть не просто барабанщиком, а именно музыкантом. Если мыслить с точки зрения ударов, далеко не уедешь. Неспроста у барабанщиков всегда был родственный инструмент — вибрафон, у которого есть четкая звуковысотность. Второй момент: человек погружается в среду таких же, как он, учащихся музыкантов. Совместный процесс всегда чуть-чуть эффективнее.
А вот консерватизм — главный минус музыкального образования. За последние десятилетия в этой системе ничего не поменялось, а мир уже давно ушел вперед. Надо давать музыкантам учиться играть в различных стилях. Если базовая техника есть, то куда ее применять, зависит от приоритетов. Если ты хочешь играть рок, зачем изучать бибоп? Достаточно научиться играть базовые рисунки, чтобы понять пульсацию и уметь применять это в своих стилях. И развивать то направление, которое доставляет удовольствие.
Программа в классической школе достаточно стандартизирована. И тут как повезет. Если педагог по специальности позволяет развиваться в том направлении, в котором хочется, подсказывает, то это будет эффективно. Если говорит: «Делай так, потом делай так, если не получается — делай снова», толку не будет!
— Есть мнение, что у классических барабанщиков больше проблем с ритмом, чем у тех, кто играет джаз или рок. Поскольку академические ударники ориентируются на дирижера, который может замедлять или ускорять темп?
— Абсолютно верно! Могу рассказать историю на эту тему. Мой друг играет на барабанах в оркестре. Коллектив исполнял эстрадно-джазовую программу. Их дирижер был очень большим энтузиастом, но, к сожалению, недавно он умер. Прислали другого дирижера, классического. Тот начал управлять джазовым оркестром. Все сразу полетело: дирижер требовал играть по руке и в танцевальной композиции позволял себе замедления и ускорения. Мы не говорим уже о том, что у джазового дирижера все доли находятся внизу, а у классического — вверху! В результате долго не могли «собрать» оркестр.
— Как вы считаете, выбранный стиль влияет на количество занятий? Есть ли какие-то особенности, например, у тех же джазовых или классических барабанщиков?
— Стиль абсолютно не влияет. Заниматься нужно все свободное время, пока есть возможность делать это сконцентрировано. Важно не допустить утомления, иначе начнется регресс. Возьмем идеальную ситуацию, когда никаких дел нет. С утра встаем, занимаемся упражнениями. Руки просыпаются — пора начинать разбирать какие-то сложные вещи. Дальше, после небольшого перерыва, можно позаниматься творчеством. Или что-то придумать, или просто поиграть под минус — таких записей сейчас хватает.
Техника, основная координационная составляющая и творчество — эти три блока могут у кого-то занимать два-три часа, а кому-то понадобится три часа на технику, шесть — на координацию, а творчеством позаниматься останется всего час. Потому что всю энергию музыкант уже выплеснул, а просто так играть ему неинтересно. Я для себя выбрал более-менее общую формулу: за раз — часа четыре. Час идет на разогрев, потом начинается эффективный набор новых знаний.
Если у кого-то получается заниматься двенадцать часов, значит, где-то у него очень сильно теряется эффективность. Возьмем сто человек, которые начнут учить английские слова. Нет такого, что один за день выучит три слова, а другой — три тысячи, все дадут примерно одинаковый результат.
— Мотивация для занятий во многом формируется благодаря тем, кого человек слушает. Какими коллективами вы вдохновлялись в начале творческого пути и какие вдохновляют сейчас?
— Да, музыканты — народ тщеславный! Если они видят, что кто-то играет лучше них, это отлично помогает сконцентрироваться на занятиях. Я до училища поигрывал на барабанах в любительских коллективах. Потом начал ездить в Екатеринбург на концерты наших классических рок-групп: «Агата Кристи», «Наутилус Помпилиус» и др. Там были очень мощные барабанщики!
Меня это заинтересовало. Оказалось, что есть музыкальное училище, в которое можно поступить, что я и сделал. Там на меня вывалили совершенно другую музыку. Я начал слушать ее и понял, что музыка без слов намного круче, интереснее и сложнее. Желание разобраться, что в ней происходит, очень сильно меня мотивировало.
Потом было другое училище, затем — академия. Я начал все больше гастролировать. Впоследствии на таком уровне мотивации и доиграл до 2016-го года, когда решил полностью переключиться на преподавание. Сейчас меня очень мотивирует собственное развитие, желание исправить свои недостатки. Но больше всего вдохновляют ученики и их прогресс. Когда у ученика что-то начинает получаться — это сама большая мотивация!
— Можете вспомнить какой-нибудь смешной случай, связанный с преподавательской деятельностью?
— У моего педагога Юрия Леонидовича Бобрушкина была забавная история. В начале 90-х к нему приехал парнишка из другого города. И, чуть не плача, пожаловался: «Очень хочу играть на барабанах, но сильно болят руки!». Юрий Леонидович говорит: «Сядь за барабаны, посмотрим, что там у тебя». Этот парень садится очень близко к малому барабану, почти упираясь в него животом. Размахивается и после третьего удара попадает пальцем по ободу. Палка падает, парнишка кричит. Бобрушкин говорит: «А ты не пробовал сантиметров на 40-50 назад отодвинуться?». Это решило проблему человека.
— У вас появилось с годами мнение, какие установки самые хорошие?
— Мне в свое время очень нравились барабаны Yamaha: Maple Custom, Birch Custom. Легендарные установки с очень характерным звуком. Эти барабаны были предельно понятны, я всегда знал, как они будут звучать. Недавно очень поразили барабаны Gretsch. В классе у меня стоит бюджетная установка, но есть у нас там еще один инструмент, который принадлежит другому человеку. Модель называется USA Custom. В корпусах барабанов в ней используется клен, при этом внутри есть слой «gum wood». Благодаря этому сочетанию создается характерная острая атака, которой я нигде больше не слышал. Но нужно понимать, что любой качественный инструмент будет отвечать основным требованиям: чистота тона, сустейн, гибкость настроек.
— А вот если говорить о микрофонах. Почему вам так нравится бренд Beyerdynamic?
— Я с ними работал на протяжении всей концертной карьеры. У меня была мечта оборудовать свою студию. Когда зашел разговор о микрофонах, я связался с Beyerdynamic. Поговорили, вспомнили наше сотрудничество. Поставил в итоге на томы и на бочку их микрофоны.
— Вы считаете, что это самый хороший вариант для барабанов?
— Если мы зайдем в сообщество звукорежиссеров и скажем там, что Beyerdynamic — лучшие микрофоны для ударных, то услышим массу разных ответов. Но мне они нравятся тем, что придают звуку особый окрас. Причем ровно такой, какой нужен мне!
— Давайте пофилософствуем. Что будет с тенденциями в музыкальном мире дальше?
— Я думаю, что ничего кардинально меняться не будет. Просто информации стало в разы больше. Это важно понимать, когда ты начинаешь строить карьеру. Плюс обилия информации — что ее много и она доступна, а минус — у человека недостаточно опыта, чтобы взять именно ту, которая нужна. В интернете ведь все имеют право говорить то, что хотят. Потребность к образованию у людей не исчезнет никогда. Возьмем гору Эверест, которую покорили в 1953-м. После этого же люди не перестали туда ходить? Их, наоборот, все больше и больше становится. Это в целый бизнес превратилось, там большие очереди на вершинах. Каждый человек, с которым мы занимаемся, не учится из-под палки. Он приходит, чтобы что-то узнать. Не для того, чтобы ему потом печеньку дали, а просто желая увидеть свой результат. Так что я думаю, перспективы у нас вполне хорошие.
Фотогалерея
